А по весне стальное небо стало синим Рок Острова и Аня Воробей

Она думала, как ложилась спать: «Леха — дурачок.
Знать не понял ты, не почувствовал ничего.
Ну, а я взяла и решилася на такой рывок,
Не подумала, не послушала никого.

Что мне стоило зацепиться здесь вот таким путем,
Через что прошла, что проплакала — знает Бог.
Лишь одна любовь согревала плоть и в ночи, и днем,
Значит, Боженька все услышал там и помог».

Ну, а он не спал, искусал совсем свои губы вкровь,
Жег обидою сердце гордое, как огнем.
Только взгляд ее перед ним во тьме появлялся вновь,
И преследовал ночью черною, да и днем.

А «Ворона», вдруг, через пару дней делом занялась,
И в конторе сев, лесом принялась торговать.
Ну, а «Кум» себе: «Делом правильным баба занялась.
Буду ей во всем потихонечку помогать».

А по весне стальное небо стало синим,
Запахло хвоей, тисом, распушился кедр.
Ведь только в сказках жизнь проходит так красиво,
А без любви красивой жизни нет совсем.

«Кум» спросил ее: «Может быть тебе в помощь дать кого?»,
Кинул списки ей поотрядные полистать.
А она потом, среди четверых назвала его,
Что подумают, то подумают, наплевать.

«Змей» с утра узнал, что в конторе впредь будет помогать,
А братва ему: «Леха, ну, тебе повезло!
Будешь ты теперь за колючкою каждый день бывать,
Расконвойным быть — дело нужное, всем назло».

Через восемь дней они встретились в тишине вдвоем,
Что он мог сказать, что он мог спросить, не грубя?
А она ему: «Я люблю тебя, мы с тобой уйдем.
Положись во всем, Лешка родненький, на меня».

А на вышке спит, автомат прижав, щуплый часовой,
И собаки все, словно сгинули, и молчат.
Станет потеплей солнце бледное завтра над тайгой,
Если сердца два в такт тихонечко застучат.